Возьмем, к примеру, стихотворения «Расстались мы, но твой портрет...» и «Нет, не тебя так пылко я люблю...». В первом стихотворении мы обнаруживаем некое противоречие, выраженное в употреблении в одном и том же предложении глаголов настоящего и прошедшего времени: расстались мы, но храню. Портрет возлюбленной сравнивается с бледным призраком, который радует душу. Но в этом заключается психологизм любовной лирики Лермонтова — прошлое осмысливается через настоящее («Я разлюбить его не мог...»). Поэт не только передает былые чувства, но и благоговеет перед вечными ценностями любви, красоты, высшей духовности; даже если эти ценности кажутся ему призрачными, они все же остаются ценностями («...храм оставленный — все храм,/Кумир поверженный — все бог!»).
Стихотворение «Нет, не тебя так пылко я люблю...» обращено к молодой девушке, дальней родственнице Лермонтова Екатерине Быховец, которая напомнила ему внешне Варвару Александровну Лопухину, с которой через обращение к Быховец (образ-заместитель, по словам Ю. М. Лот-мана) поэт и вел разговор («Таинственным я занят разговором»). Огонь очей, о котором говорится в последней строке, угас от горя, от разлуки, ибо Варенька состояла в браке с нелюбимым человеком. В стихотворении используются приемы сопоставления и противопоставления. Внешне собеседница, как уже было сказано, напоминает «подругу юных дней», но таинственный разговор ведется с женщиной, оставшейся в прошлом, которая пробуждала пылкие чувства, сейчас же он вспоминает лишь «прошлое страданье», погибшую молодость, видит в воображении «уста немые», «огонь угаснувших очей». И все это впечатление усиливается по контрасту с настоящей собеседницей, чья краса блистает, чьи глаза и уста живые.