Наказание Понтия Пилата в том, что его трусость будут помнить всегда. Будут помнить, что это он виноват в казни Иешуа Что это он Ирод Иудейский убил сына божьего. И он сам себя наказал, сам себя мучает за то, что казнил невиновного
А лунный свет в конце романа - это дорога освобождения, по которой идет Понтий Пилат со своей собакой Бангой, единственным верным родным существом, и Иешуа Он прошен и может спокойно уйти в мир иной. Финальным аккордом диалога Пилата и Иешуа станет путь по лунной дорожке Понтия Пилата. Прокуратор, даже прощенный, не может отделаться от мысли о «пошлой казни», ищет подтверждения, что ее не было. Однако он смутно догадывается, что тем не менее отныне он уже неотделим от Иешуа Как виновник его смерти. Его будут посещать сны о лунной дорожке., о шествии с живым Иешуа. «Казни не было! Не было! Вот в чем прелесть этого путешествия вверх по лестнице луны». Что предугадал Понтий Пилат в своем бессмертии? Есть бессмертие добра, подвига, но есть и «бессмертие» как форма наказания, в данном случае за трусость Это бессмертие вечной вины Он вечно будет воплощением «пилатчины», ухода от себя, от своей совести . Правда, финал булгаковского романа напоминает читателю, что и Пилат, и Иешуа — все-таки литературные герои Мастер получает возможность завершить свой роман одним словом («С вободен!»), а Пилат получает возможность пойти по лунной дороге вместе с бродячим философом.