Через три дня я отправляюсь с караваном на ярмарку в Шампань. А неделю назад я вернулся с на кораблях моей гильдии из торгового похода в Сирию, привез товары, которые смогу выгодно продать на севере. Я люблю плавать на венецианских кораблях и посещать разные страны, но путешествовать по суше все-таки я люблю больше. Как-никак под ногами твердая земля. Если на караван нападут, конечно, придется сражаться не только охране каравана, но и мне, однако на земле всегда есть возможность убежать. А куда убежишь на море при нападении пиратов? Вот поэтому я и отправляюсь из славного торгового города Генуи на северо-восток Франции по суше, а не по морю. К тому же так будет быстрее, чем огибать на корабле всю Италию, Кастилию, а потом посуху долго добираться до ярмарки в Шампани через всю Францию. Традиции традициями, но это невыгодно.
Конечно же я еду не один, со мной едут еще пять купцов из нашей гильдии. Мы отобрали товары для продажи – на севере очень ценятся восточные пряности, тончайшие шелка, заморские вина и мечи из дамасской стали. Финансовое обеспечение похода мы тоже распределили поровну и наняли охрану, поделим и многочисленные таможенные расходы. Часть денег мы уже перевели в Шампань через городского банкира. Путь неблизкий и опасный, через Милан, горы Альпы до Цюриха, а потом до Реймса. Но ведь судьба любит рьяных и удачливых. Это про меня. Я обожаю сам дух путешествия. Возможно, нам не раз придется вынимать мечи из ножен, но оно того стоит.
И пускай святоши говорят, что наше дело не угодно Богу. Они говорят, что мы наживаемся на потребностях других, ничего не делая сами. Они просто не понимают, какие трудности нам приходится преодолевать во время путешествия – мерзнуть на ветру, спать под дождем или снегом, идти впроголодь, защищать караван от волков и от тех, кто похуже волков – людей. Буквально вчера мне пришлось осадить отца Клементия. Я как раз шел из собора с обязательной для всех торговцев проповеди римского посланника Бенедикта. Да-да, все купцы обязаны посещать проповеди папских посланников под страхом отлучения от церкви. Так вот, после проповеди меня остановил отец Клемент и спросил, был ли я в соборе сегодня. Я ответил, что, конечно, был, стоял в первых рядах и слушал как отец Бенедикт клеймит позором всех торговцев, называя наше ремесло не угодным Богу. Тогда отец Клемент спросил меня, не считаю ли я свое занятие постыдным и порочным. Я уже и так был на взводе, поэтом честно ему ответил, что не считаю, и укорил его самого, напомнив, что его брат не далее как вчера отправился на ярмарку в Труа, закупившись у меня английским сукном. Святоша поник и заявил, что его брат вынужден торговать, чтобы добывать средства для возведения новой колокольни. Вот это для меня было откровением, поскольку на прошлой неделе отец Клемент просил у меня сто флоринов на починку этой колокольни. Неужели колокольня уже успела устареть, даже не будучи построенной? Об этом я и спросил отца Клементия. На его лице выступили капельки пота, он начал что-то лепетать, что те сто флоринов он просил для одного бедного монастыря далеко за городом, но я прервал его ложь. «Довольно сочинять! Не бери еще один грех на душу, у тебя их и так много, — в сердцах прокричал я. – Молись, чтобы господь простил тебе твою ложь, а за меня не беспокойся. Мне моих денег хватит, чтобы прикупить себе приличное место в раю». С тем и разошлись. Мы пропускаем их проповеди мимо ушей, поскольку прекрасно знаем, на чьи деньги живут святоши и папский престол – на наши деньги, заработанные торговлей.